-Ваша творческая жизнь связана с Малым драматическим. А как вы пришли в актерскую профессию?
- После школы год учился в институте водного транспорта, а потом уехал домой, в Белоруссию. Мне почему-то захотелось танцевать, и пошел я во Дворец культуры, где был кружок танцев. По дороге перехватила меня какая-то сумасшедшая - просто затянув в комнату. Я не понимал, чего она от меня хочет... Оказалось, что эта энергичная женщина - руководитель народного театра, где я и прозанимался полгода…
- Поступая в театральный, вы рассчитывали попасть именно в мастерскую Льва Додина?
- Я вообще не знал, кто это такой. Был наивным, не понимал, куда и зачем иду. Наверное, тогда профессия актера что-то значила. А сейчас, если в незнакомой компании тебя спрашивают, чем ты занимаешься, может возникнуть неловкость. Однажды на мое признание в том, что я актер, один из гостей участливо посетовал: «Ну что ж ты так?»
- Но, учась у Додина, нельзя не проникнуться уважительным отношением к театру...
- Я был очень советским мальчиком. Читал какие-то странные книжки о путешествиях. Полупил в институт в 85-м году, в энергичные и бурные времена, когда хлынул поток информации. Этот поток меня захлестнул, я чуть было не утонул в нем. Только успевал читать книги, статьи, журналы «Огонек», «Новый мир»…
- И ваш первые спектакли - «Гаудеамус», «Клаустрофобия» - страстные, сильные, обличительные. Их социальный пафос по-прежнему волнует вас?
- Впрямую обличать сегодня кого-либо - неуместно - время прошло. Когда я впервые прочитал «Чевенгур» Платонова в середине 80-х, он меня потряс. Возникли необычные ощущения: солнце, простые стихи и люди живут среди этого мира. Я себе представлял людей, как большие воздушные шары, - от их чувств огромных, странной доброты случилась трагедия. Доброта рождает чудовищную энергию, которая сметает все. Благие намерения в ад ведут. Мне кажется, мы идем порой не в ту сторону, и страшно бывает.
- Если ваши сценические герои нередко страдают от уязвленного самолюбия, то сыгранные вами киноперсонажи, как мне кажется, отстаивают справедливость и доброту.
- В отличие от театра, в кино я играл брутальных персонажей, что меня всегда удивляло. На самом деле мне очень хочется играть комедию. В одном из сериалов, где я снялся, - «Золотая пуля» (режиссер Евгений Иванов с которым мы делали фильмы «Никотин» и «Дух») - есть персонаж мне необычайно интересный. Журналист, он же завхоз Журналистского бюро расследования, по имени Алексей Скрипка, который рвется в бой, а ему приходится решать бытовые задачи - в этом его проблема и конфликт с коллегами. Там есть элементы и детектива, и комедии - эклектичный сериал.
- Кроме сериалов вы снимались в кино?
- У меня уже десяток фильмов. Сейчас занят у молодых режиссеров, которые сами написали сценарий. Впервые работаю с двумя режиссерами. Странное ощущение. А история кажется мне интересной - называется «Коктебель».
- И кого вы играете?
- Там два главных персонажа – отец и ребенок. Я играю отца.
- Насколько тема отцовства вам близка?
- Стала близка год и почти десять месяцев назад, когда я стал отцом. У меня замечательный сын Филипп. К сожалению, все лето я очень много работал и сына видел крайне редко. Каждый раз поражаюсь, когда вижу его, - не узнаю. Увы, и он меня, кажется, тоже.
- Думаю, когда вырастет, будет гордиться папой-актером...
- Надеюсь. Но главное, чтобы он просто гордился своим папой. И чтобы у меня хватило сил хорошо его воспитать.