Чужие города

- Вы же приехали в Петербург из провинции - белорусской Орши.
- В общем, да, я вырос в провинции. Другое дело, сейчас мне там неуютно - все не то, все чужое.
- Что за спесь?
- Город очень сильно изменился. Например, все детство я катался на коньках. В ста метрах от моего дома был стадион, там регулярно заливался каток, играла музыка, и собиралось огромное количество людей - в любой день недели. По выходным мы с родителями вставали на лыжи и шли в лес. Он был забит народом... Сейчас на этом стадионе валяются пьяные. Каток не заливают, на лыжах никто не катается. Заводы стоят. Молодежь живет как в Якутии - лет до тридцати.
- Вас принял Питер, вы работаете в одном из лучших театров мира. Выходит, все получилось, плакать не о чем?
- Действительно, грех жаловаться. Чего-то я добился сам, а в чем-то помогло везение - встречались хорошие люди. Но главное, мне безумно повезло на учителя, в театре которого я сейчас работаю.
- Но вы же уходили от Додина, играли во Франции. Как вас туда занесло?
- Просто. Продюсер, который занимался вывозом нашего театра за границу, узнал, что я собираюсь уходить, и предложил: "Давай сделаем спектакль".
- А вы сказали: давай, если будет много денег.
- Нет, я так вопрос не ставил. (Кстати, по сравнению с тем, что сейчас зарабатывают артисты в кино, это были скромные деньги.) Меня интересовал сам эксперимент. Я вообще не особо лихой человек, который бросается из огня да в полымя, сжигает за собой мосты. А тут захотелось чего-то вот такого... Я благодарен этому опыту, хотя он был очень сложный.
- Трудно было учить роль по-французски?
- Это как раз не самая главная проблема. Самая главная - психологическая. До середины 90-х мы почти не вылезали из гастролей. Был год, когда я провел дома три недели - в общей сложности. То есть никогда не разбирал чемодана. Так вот выяснилось, это разные вещи - ездить за границу с театром или оказаться там одному. Несмотря на нормальные отношения внутри компании, тебе некому позвонить после десяти вечера и сказать: "Старик, давай встретимся". Не принято.
- Так рано укладываются?
- Приватное время. Если пару раз его нарушишь, дружба может закончиться. Со спектаклем тоже все было не просто. Я с трудом привыкал к этому стилю - когда говорят: "Пройди пять шагов в ту сторону, потом поверни голову направо и хитро улыбнись".
- Вы били себя в грудь: "Я представитель русского психологического театра!.."
- Мне советовали: "Засунь своего Станиславского куда подальше". У нас были, мягко говоря, напряженные отношения с режиссером. Плюс постоянное чувство одиночества... Дело дошло до сильнейшей депрессии, когда даже в Париже я не мог, говоря высоким слогом, найти утешения.
- А отправиться с томиком Монтеня на Елисейские поля?
- Я пытался что-то читать, но не шло в голову. В результате, кроме таблеток, мне ничего не помогало.
- Пить не пробовали?
- Я странно устроен: когда мне плохо, совсем не пью.

Своя компания

- Почему вообще вам пришло в голову уйти из додинского театра? Обидели, не дали роль?
- Дело в другом. Я тогда развелся с первой женой, и как-то у меня сильно изменилась жизнь. Пошло к тридцати годам - я подумал, что, может, занимаюсь не совсем тем, чем должен заниматься. Даже попробовал открыть свой бизнес, но быстро понял: это не мое.
- Что значит попробовал?
- В Орше есть льнокомбинат, где всю жизнь работали мои родители (буквально два года назад, уже на пенсии, они туда ходили). На комбинате делают вещи из льна - простыни, полотенца, скатерти. Используя связи отца, который всех там знает, я брал эти штуки задешево, привозил сюда. Пытался отдавать в большие магазины, но мне сказали: к нам уже ходят люди из Орши. А однажды - я даже немножко испугался - позвонили и посоветовали: "Не надо возить из Орши".
- С угрозой в голосе?
- Помню, это было сказано довольно равнодушно. Они же ребята веселые, зачем им сразу орать, надрывать глотку? Для начала мирно предупредили, и я подумал: действительно, зачем мне это нужно?
- Струсили!
- Так у меня ведь ничего и не взяли, рынок был забит. Да мне и самому это, конечно, не нравилось - банальный, примитивный бизнес, суетливое дело. В общем, настроение становилось все хуже и хуже...
- Вас угнетала мысль "мне тридцать лет, а у меня нет дома с бассейном"?
- Это не совсем касалось... материального. Просто сидело в голове: я в театре, и так пройдет жизнь. Лев Абрамович - тоже довольно сложный человек. Хотелось, не знаю, выразить себя. Попробовать: могу ли я сам что-то сделать?.. Не помню мыслей, с которыми был связан мой уход из театра, но эмоционально дело обстояло примерно так. А вернулся я, потому что стало совсем плохо. Потому что понял: мне необходим этом дом, эти люди - эта компания.

Кто какого роста

- Хорошие питерские актеры рассказывают, что, оказавшись на одной площадке с кем-нибудь из раскрученных звезд, они поначалу чувствуют себя не в своей тарелке.
- Я ведь работал в "странных", непрокатных фильмах вроде, скажем, "Коктебеля". По-моему, в них не снимались маститые актеры. Я с этим столкнулся только сейчас - на "Брежневе" была целая плеяда таких людей, но, слава богу, ничего похожего не ощутил. Может, это заложено в характере - у меня нет сумасшедшего пиетета к ныне живущим артистам. Пытаюсь представить, кому бы я смотрел в рот... Не получается. Хотя Шакурова, безусловно, уважаю, очень хороший артист.
- Мой приятель, близкий к московским "верхам", возмущался: как может помощник генсека, развалясь, сидеть при "хозяине"! У "ЗИЛов" не те номера - они появились только в 85-м году...
- Вот это я как раз не люблю. У меня есть знакомый - он разбирается в оружии, прочитал кипу книг. С ним невозможно смотреть фильмы про войну. "Ну что за пистолет! К тому времени он еще не появился..." Честно говоря, мне до лампочки, какие на машине номера. А чтобы я развалился при Брежневе - не помню, мы старались соблюдать придворный этикет. В принципе, никто не задавался такой целью - точно передать, как было на самом деле. Это вольный подход к истории о Брежневе. За костюмами, конечно, следили, за какими-то деталями быта. Но обратите внимание: молодого Брежнева играет двухметровый Ваха, а дальше он стаптывается до Сергея Каюмовича. И ничего. Мне, например, это тоже до лампочки.

Ретро втроем

- До того, как вы снялись в роли следователя, вам приходилось вживую общаться с правоохранительными органами?
- Один раз у меня была фантастическая история! В 87-м году Ельцин, который ходил в первых секретарях Московского горкома, что-то не то сказал на пленуме, в газетах появились статьи "Удар ножом в спину партии". Тогда мы, трое ребят с додинского курса - я, Саша Кошкарев и моя первая жена Ира Тычинина, - организовали демонстрацию. Говорят, это была первая политическая демонстрация в Ленинграде за 60 лет.
- Под лозунгом "Борис, ты прав"?
- Мы отодрали с иконостаса в институте фотографию Ельцина и что-то на ней написали. Надпись текла, потому что шел мокрый снег. За нами увязались с десяток однокурсников, они потихоньку отставали в пирожковых, снова догоняли. Страха не было - наоборот, помню чувство жуткой отваги. Когда наша компания появилась на Невском, у постового милиционера чуть не упала шапка, он перестал махать палочкой. Но, видимо, быстро опомнился и сообщил куда надо. Сначала за нами ехала одна машина, потом две, потом десять. В итоге как раз напротив СТД остановилась машина, вышел очень вежливый сержант и, в общем, спас нас. Потому что до него к нам подскочил капитан - в парадной форме, в белых перчатках - и заорал матом. Подтянулись еще какие-то военные, стали рвать плакат. А вежливый сержант сказал: "Прекратите". И предложил нашей тройке: "Будьте добры, пройдите в машину". С нами просился еще один, но взяли только тех, кто стоял с плакатом. В машине мы поняли, что натворили. Эфир гудел. "Куда везем, в Большой...?" Мат - через слово. "Давай в "пятерку", это ближе!" Вся колонна разворачивается, на Невском перекрывается движение - нас везут в 5-е отделение милиции. Когда мы туда приехали, там было три милиционера, через полчаса - человек сто. Сбежались с других отделений: смотри, политические!
- И чем все кончилось?
- Закончилась эта история тем, что нас позвали в райком комсомола. Бойкий секретарь райкома сказал: "Комсомолу нужны такие люди. Приходите к нам!" Мы пришли на следующий день - и бросили под дверь райкома наши комсомольские билеты. Тоже гордились страшно.

Абсолютный мужчина

- Сейчас, если что, реагируете так же бурно?
- Я по-прежнему эмоционально ко всему отношусь. Хотя ненавижу политику, она грязна, равнодушна и лишена стыда. Так уж устроено, причем везде, не только у нас.
- На театральных собраниях орете?
- У нас нет особенных собраний, но я не молчу - спорю. Даже с Додиным. А уж с... другими режиссерами - тем более.
- Когда вы получили роль Зилова, вам не показалось, что "Утиная охота" устарела?
- Это почти классическая пьеса, она актуальна всегда, даже если актуальность не сразу обнаружишь. Конечно, такой человек, как Зилов, по нынешним временам превратился бы в бомжа. Талант - не единственное качество, ради которого сегодня берут на работу. Нужно еще соответствовать системе, быть хорошо одетым, трезвым...
- Что за чушь!
- Я имею в виду офисных ребят. Но и в искусстве сейчас очень модно вести здоровый образ жизни, ходить в фитнес-центры и так далее.
- Вам это не нравится?
- Мне не нравятся люди, которые следят за модой, потому что это модно. Я не люблю фальши. Не люблю артистов, которые бегают по баням и фитнесам, из-за того, что там можно встретиться с "олигархами". Поулыбаться - и чего-то от них получить.
- Чего, например?
- Денег. Мой знакомый (мы работали на одном фильме) прочитал интервью с неким олигархом, где тот говорил: мне безумно нравится такая-то книжка. Несколько месяцев знакомый добивался приема у этого олигарха. Когда добился, сказал: мне безумно нравится такая-то книжка. Сейчас будет снимать кино.
- Про вас пишут: "Абсолютный мужчина на экране. Большая редкость".
- Кокетничать не хочу, но не знаю, откуда это пошло.
- Мысленно отмечаете: "Ага, вот этой нравлюсь"?
- Вы ведь такие сложные, скрытные - поди догадайся. Кроме тех случаев, когда женщина явно дает понять: если ты сейчас не возьмешь телефон, то будешь уж совсем дураком.
- Жена не устроит вам выволочку за подобные откровения?
- Точно устроит. Но я хотел продолжить: в последнее время я на это не особо обращаю внимание, потому что у меня замечательная жена.
- Тоже актриса?
- Да, хотя после первого брака я дал себе зарок: кто угодно, только не актриса... С другой стороны, в период "межсезонья" - между женами у меня был долгий роман с одной женщиной...
- Зубным техником?
- Она занималась семейным бизнесом. Вроде частный случай, но, по-моему, здесь есть некая тенденция: людям, которые не относятся к этому роду деятельности (назовем так, чтобы не говорить слово "искусство"), трудно нас понять. Почему ты замкнулся, почему ходишь из угла в угол, почему что-то пишешь и просишь, чтобы тебе не мешали. Вроде все хорошо, я тебя люблю, ты меня, есть хлеб, есть масло. "Чего тебе еще надо?"... Жена-актриса такого вопроса не задаст.
- А если не повезет сняться в кино или в хорошем сериале - и начнутся проблемы с хлебом-маслом?
- Сяду за руль. Было время, я уже "бомбил" - часов по восемь проводил в машине. Кстати, сразу обнаружил, что половина водителей - тоже "бомбисты". Глаза горят: где клиент? Один другого подрезает, чтобы успеть заработать. Я обзавелся приметами: надо начать с такой-то улицы, поплевать на первую денежку - и все пойдет.